Франкона произошедшее в ночь с второго на третье марта коснулось мало. Хотя бы потому, что к тому моменту, когда он проснулся, тело горничной уже успели убрать, а шелковый ковер уже увезли в химчистку, простелив новый и мало чем отличающийся от испачканного. Дом Билли можно было смело назвать поместьем, да и жил он не один, чтобы некоторые из особо полезных ребят всегда были под рукой. Поэтому дом сицилийца был всегда шумным, излишне людным, но никогда - скучным.
Одна из горничных тогда как раз зашла в его кабинет, чтобы полить высокие фикусы. Тогда она и увидела тело лежащей на полу с распоротым горлом в луже собственной крови Нэнси. И породистой суки Геллы рядом с ней, с аппетитом вгрызающейся острыми зубами в мягкое горло женщины. Подняв длинную узкую морду, Гелла зарычала, угрожающе вытянувшись в сторону горничной. Та выронила кувшин из рук и дурным голосом заорала.
Всем было плевать на то, почему аккуратная, сдержанная и тихая Нэнси решила пырнуть себя ножом. По большому счету, всем здесь были безразличны оставшиеся без матери дети, без жены муж, без хозяйки кошка, или какая еще дрянь водилась у нее дома, в ее притрушенном Огайо. Но даже кретины знали: если мистер Франкон увидит это тело и испорченный ковер до завтрака, не поздоровится всем.
В особом положении была только любимица Билли, сука добермана, которая за время жизни у сицилийца успела не только попробовать человечью кровь и мясо, но и счесть ее изысканным деликатесом. Учитывая, что слушалась она только хозяина, забрать у нее тело без его присутствия было тем еще квестом.
Разговор состоялся после завтрака. Сытая Гелла отказалась от сахарной косточки. Билли огорчился.
- У нас тело, сэр. Самоубийство. Ваша горничная, - Гарри, "правая рука" Франкона, перенял привычку своего хозяина говорить все напрямую и честно. Нос у него из-за этого бы четырежды сломан, а лицо периодически украшали ссадины, но Гарри, кажется, всем был доволен. А Билли со временем учился воспринимать плохие новости менее резко. Помощник был полезен, да и нехорошо это - регулярно доверенные лица синюшными пятнами украшать.
Эта новость не была из разряда плохих.
- Просто увезите его в крематорий, - сказал Билли, не оторвав взгляд от газеты.
Флэшмоб оставил его равнодушным. Однако, весточку в Вашингтон он все равно отправил. Франкон принадлежал к числу тех, кто точно знал - шумихой можно воспользоваться в своих интересах. Поэтому возвращение Стоун в Нью-Йорк было делом времени. Билли не преминул известить: он ее ждет и встретит. Все подготовит. Пусть скажет только время и место. Но с этим, видимо, обождать придется.
Второй сюрприз за день был, напротив, приятным. Поставщик алкоголя перенес дату доставки. И сокровище в виде нескольких ящиков первосортного виски привезли этим вечером. Долговязый и рыжий Гленн был отличным мужиком, и за достойную плату мог раздобыть лучшую выпивку в кратчайшие сроки. Ящик горячо любимого Билли Порт Эллена сорока лет выдержки, с нотками дыма и морского воздуха, и едва уловимым запахом душистых, сладких яблок? За четыре дня? Пожалуйста. И пару ящиков приторно-сладкой Роял Браклы, которую так любят шлюхи - за компанию.
Шотландец, однако, покупался не только за деньги. Именно потому Билли каждый раз выходил принимать его посылки лично, жал тощую руку, давая понять, как его услуги много значат, и как дороги. Как его здесь уважают. Этот раз не был исключением: Франкон покинул кабинет. Откуда же ему знать, что, вернувшись, он обнаружит на письменном столе отпечаток грязи в виде маленькой женской ножки, а Геллу найдет у этого самого стола мирно спящей, распластанной на полу?...
Заметив следы вторжения чужака, Билли первым делом бросился к антикварному глобусу, в котором была спрятана самая большая ценность в этом огромном доме. Быстро проверил его, и от души выругался. Тайник был расхищен. Обитая черным бархатом выемка в форме небольшого револьвера пустовала.
- Гарри! - орал Билли в коммуникатор. - Перекрыть все входы и выходы! Никого не выпускать, если кто-то попытается драпать, стреляйте к чертовой матери! - дальнейшее объяснение было унизительным, а потому далось в разы тяжелее, хоть и состояло всего из двух слов. - Меня обокрали.

После тайника и короткой отдачи указаний Гарри первым делом Уильям бросился к распластанной на полу Галле. Этой породистой псине было всего три с половиной года, из положенных двенадцати, по сути - меньше трети прожила. Достаточно выдрессирована и опытна, чтобы стать послушной тенью хозяина, и раздражать его не больше, чем предмет интерьера. Если быть откровенными, к своей собственности Франкон подчас привязывался непомерно, дорожа ею уж слишком сильно. К дорогой собственности относились и собаки. Питомцы Билли чаще всего дохли, выполняя свой долг - охраняя; людей он не хоронил, почести последние не отдавал ("в аду свидимся"), а вот собак - напротив. Четырехлапые, в отличии от двуногих, любить и быть преданными умели по-настоящему.
Не убив, а лишь присыпив доберманшу, неизвестный вор оставил себе фору. Потому что в ином случае Билли бы не упустил случай и переломать все дохрена находящихся в его теле костей, одна за одной. Дом Франкона был словно волшебный ларчик - открывается очень просто, и каждому; зайти сюда под видом горничной, новичка-помощника кого-то из ребят, повара или даже шлюхи было вполне реально, но вот выбраться - не очень.
Как и у всякого добропорядочного гражданина, у Билли был свой план действий на каждую ситуацию, включая сложившуюся; парни, ранее, возможно, бестолково торчащие у телевизора или в кухне, мобилизовались очень быстро. Прислугу мигом отправили по каморкам; их потом обыщут. Все входы и выходы, а также периметр здания и участка, были взяты под охрану очень быстро. Даже долговязый Гленн, который еще не успел уехать, разговорившись с дежурным привратником, договорился временно не покидать территорию - пока не найдут вора.
Последний дал о себе знать очень быстро. Сигнализация возвестила о чьем-то присутствии в комнате, соседней с кабинетом. А именно - в спальне Билли. Это сицилийцу не понравилось еще больше. Прихватив из сейфа в кабинете заряженный "глок" и сняв его с предохранителя, Франкон направился туда через отдельную дверь в кабинете.
Спальня оказалась пуста; это было диверсией. Там уже позже его встретил Гарри. Помощник сразу же вспомнил о том, что утром в дом была приглашена новая горничная. Франкон лицезрел вполне милейшее дамское личико с хитрыми донельзя глазами на экране планшетника, и сразу понял: воровка она.
Кто-то вспомнил, как неловкая девица уронила поднос на ковер. Билли процедил:
- Пускаете в мой дом всякую дрянь, - от злости лицо сицилийца было бледней обычного. - Пробей ее фото по базе, Гарри.
За какую-то минуту дом погрузился полную тишину; казалось, персонал боялся даже дышать. Франкон недовольно расхаживал по комнатам. Не так много было в этом доме мест, где можно было ото всех спрятаться. Подвалы, шкафы, каморки, любые закоулки, где можно было укрыться, обыскали очень быстро. След женской ноги на письменном столе недвусмысленно намекал - воровка в вентиляции, и судя по тому, что все возможные выходы от нее охранялись чрезмерно инициативными парнями, и до сих пор там находится. Они отлично знали, что лучше обойтись лишним трупом, с которого можно снять украденный предмет, или же несколько дней потерпеть ремонтников, латающих поврежденные выстрелами стены, чем упустить вора.
Еще половина минуты - и Билли предоставили информацию о девице. Некая Доминик Доу (Франкон только усмехнулся мысленно красноречивой фамилии), имеющая связи с компанией, тестирующей безопасность. В числе клиентов - крупные и уважающие себя предприятия. В этот раз Франкон выругался вслух, и достаточно громко. Знал он таких "тестировщиков" - зарабатывают часто тем, что воруют, и похлеще других. Оставлять надолго воровку в вентиляции, ожидая, что сама вылезет - глупо, улизнет.
Куниц из норы нужно выкуривать.
- Подготовь все, и действуем как обычно, - под подготовкой подразумевалось - раздай находящимся на этом этаже маски. - Я дам знать, когда.
Билли направился в свой кабинет неторопливо, на ходу заговаривая с воровкой. Он намеревался ее отвлечь.
- Вылезай, Доминик! - сицилиец неторопливым шагом направлялся по коридору к кабинету, его низкий голос звучал громко, раскатисто. Завлекая разговором, он собирался воровку отвлечь. - Все равно не спрячешься. Ну попрячешься ты там минут десять, двадцать, и что? Думаешь, у меня духу не хватит продырявить потолок собственного дома? Ну же, девочка, давай. Ты же наверняка умница. Слезешь - жива останешься. Не цела, конечно, но кто идеален? - оказавшись в кабинете, Уильям стоял у небольшого шкафа. Ствол уютно лежащего в ладони "Глока" смотрел в пол, а взгляд сицилийца был прикован к решетке вентиляции. Будто оттуда вот-вот кто-то покажется.
- Ну же, Доминик, не бойся! Спустишься, поговорим, договоримся - я уверен, сумеем найти какой-то компромисс! Я сумею заплатить больше, чем ублюдок, который тебя нанял.
В тени дверного проема угадывались очертания одного из служащих; он ждал кивка, голосовой команды; какого-либо знака, чтобы начать.

О взрывном характере Франкона и его склонности выплескивать негативные эмоции на подчиненных ходили слухи. Однако, на самом деле, они были правдоподобны лишь частично. Билли никогда не психовал по пустякам. Вот и сейчас, когда воровка то и дело "щипала" систему безопасности его поместья, он сносил все это очень терпеливо, без дергающегося века или щеки, например. И всякий раз получал подтверждение от ребят - тревога ложная. Конечно же, воровка не призрак и не может просочиться сквозь стены. И если все возможные выходы из вентиляции на третьем этаже охраняют, то Доу по-прежнему находится там. Больше ей быть просто-напросто негде. А вот попытки отвлечь внимание охраны, включая сигнализацию в разных частях дома - не такой уж глупый ход.
Наконец, спустя небольшую паузу, воровка подала голос. Билли только ухмыльнулся мысленно - хоть что-то сегодня идет, как надо. Он не сомневался в том, что попытка бегства будет пресечена. Но лишняя беготня по дому, с выкуриванием, убитым или раненым персоналом, и что порядком хуже, возможно убитыми собаками, была ему совершенно не к месту.
Сделав шаг навстречу массивному письменному столу, бес наблюдал за медленно появляющейся из вентиляционного люка женщиной. В черной облегающей одежде, с гибким, как у кошки, телом, она будто намеренно красовалась перед мужчиной, которого обокрала, не спеша спускаться и приземляться на стол. Ладонь сицилийца крепче сжалась на рукояти пистолета: какой бы привлекательной не была женщина, он не собирался глупить.
Впрочем, кто сказал, что ему нельзя. У дверного проема кто-то зашуршал. "Слоны", - с неудовольствием подумал Билли, не глядя в сторону своих подчиненных. Скользнул оценивающим взглядом вверх, от обутых в тонкие, на мягкой, бесшумной подошве сапог, по стройным ногам вверх. К тонкой талии, скрытому под темной водолазке бюсту, хрупкой шее и донельзя хорошенькому личику. Билли даже решил ей его не портить, ведь обошлись славно, почти без потерь. Сейчас он заберет у нее сувенир, и все...
- Умница, - одобрительно кивнул Франкон, сделав еще шаг навстречу и глядя в глаза девушки. Без царя в голове - это точно, Билли даже засомневался - а действительно ли она человек? - Конечно, спускайся, детка. Видишь ли, мне срочно нужно кое-чего тебя лишить.
Билли сунул "Глок" за пояс и развернул спустившуюся девушку спиной к себе, чтобы обыскать. Грубые ладони прошлись по ее плечам, предплечьям, ребрам. Задержавшись на талии, Билли снял с ее пояса пистолет, положил на стол.
- Проверь, Гарри, - следом за оружием последовал ее телефон, с помощью которого она наверняка и запускала сирену и дергала его парней. А после - набор отмычек, и трубочка с дротиком. Один такой, очевидно, усыпил Геллу.
Ладони сицилийца чуть заметно дольше, чем это было нужно, задержались на бедрах женщины, и на их внутренней стороне. Затем он опять повторил процедуру обыска, словно не веря, что на девице больше ничего нет.
Где. Гребаный. Револьвер?
Билли понял: вот почему она так довольно вышла, вот почему улыбалась. Она успела передать кому-то артефакт, или спрятать в доме. Но где?
Гангстер развернулся, прошелся по комнате взад-вперед молча, меряя помещение шагами. Затем тихо заговорил, обращаясь к помощнику.
- Пусть проверят вентиляцию. Украденное не при ней. Ищем офицерский "Бодео" с золотой инкрустацией на рукоятке, - остановившись напротив девушки, которая уже стояла к нему лицом, хлестко ударил ее по щеке тыльной стороной ладони, не жалея сил. И лица. Решение не портить мордашку воровки теперь показалось ему очень опрометчивым. - Что пялитесь, как бараны? Ковер убирайте. Жалко же, второй за день, - обращаясь к охране, по-прежнему находящейся в комнате.