День был похож на добрую половину из предыдущих 782-х дней. Дольф их не считал… Или считал? Наверное, все же считал, как иначе могло получиться, что он точно знал, сколько времени уже находится в Нью-Йорке? Себе, впрочем, в этом признаваться было необязательно.
Смена подходила к концу; от приветливой улыбки потихоньку начинало сводить лицо. Как всегда. Дольф находил самым утомительным именно это правило – быть обходительным с людьми, к которым он испытывал, максимум, равнодушный интерес. Причем быть обходительным не час и не два; правда, Рихтер делал в этом плане определенные успехи. Теперь улыбка начинала надоедать только к самому концу смены – раньше ему становилось невмоготу уже через три-четыре часа. Только солдатская выносливость помогала ему продержаться до счастливого момента, когда можно будет переодеть форму на более простой и менее бросающийся в глаза костюм и пойти уже, наконец, домой, где ждет такое желанное одиночество…
…Пойти мимо магазинчика, где работал Шеннон…
Одному богу известно, как за эти 782 дня они ни разу не встретились. Точнее, не так – Шеннон ни разу не заметил пристального взгляда с другой стороны улицы. А может, просто не хотел замечать? Черт его знает. Когда полная несостоятельность Дольфа в плане понимания человеческих (и не очень) взаимоотношений складывалась со столь же полной непредсказуемостью Шеннона, логика давала сбой. Да что там! Логика прямо-таки горела синим пламенем!
Именно это «может, не хотел» и не позволяло Дольфу, наконец, подойти и от души дать Шеннону по наглой роже, выражая тем самым, насколько он, на самом деле… соскучился? Черти бы его взяли, этого Шеннона, Рихтер даже по отцу никогда не скучал! А касательно того, чтобы дать в морду - ну, не обниматься же лезть, в самом деле? После стольких-то лет… Еще, не дай бог, возомнит о себе невесть что. Хотя это его постоянное состояние.
Так или иначе, Дольф все ходил и ходил мимо, твердо уверенный в том, что однажды… Все-таки…
Вот только неуверенность со временем не уменьшалась, а только росла, что наталкивало на неутешительные выводы – «однажды» случится не скоро. Если вообще когда-нибудь случится.
Рихтер сдержанно попрощался с коллегами, накидывая на плечи легкую куртку – к ночи стало прохладно. Захватил с собой цветастый, вкусно пахнущий пакет, который собрала для него младший повар Саманта – Дольф был единственным холостяком в коллективе, как ни странно, а потому, свято верящая в стереотип, что холостые мужчины плохо питаются, Сэм вечно пыталась его подкармливать. Со временем, заметив, что отказ обижает молодую женщину, Дольф перестал сопротивляться. В самом деле, почему нет? Все равно готовить что-то в первом часу ночи слегка… Поздновато.
Выйдя за дверь ресторана (служебный выход, а вы как думали?), Дольф сунул руки в карманы и задрал голову к небу, словно надеясь увидеть звезды. Звезд, разумеется, видно не было; Рихтер вздохнул, хоть и не ждал ничего другого, и шагнул с небольшой ступеньки. «783…»
Наверное, надо было что-то решать – как минимум разобраться в себе. И, желательно, поскорее – пусть впереди целая вечность, тратить время на бесцельное хождение вокруг да около – признак бесхарактерности. А бесхарактерным Дольф не был никогда – в чем – в чем, а уж в этом он был уверен на все 200.
Сбоку послышалась возня. Рихтер мельком глянул на источник шума.

Отредактировано Дольф Рихтер (2013-05-10 01:54:14)